Новости – Общество
Общество
«Я ведь думала, что пятитысячные купюры зеленого цвета, а они красные!»
Храм, который на свои средства восстанавливает пожилая сельская жительница Галина Новикова. Фото: Алина Кулькова
«Русская планета» выясняла, почему пожилая сельчанка решила восстановить заброшенный храм и зачем купила здание почты
5 сентября, 2014 20:28
9 мин
Село Каремша Нижнеломовского района Пензенской области совсем небольшое. Одноэтажные домики, как горошинки, рассыпаны на небольшом участке земли. Да и люди вроде бы не отличаются от остальных, да вот только на проблемы не жалуются, правительство не ругают, даже говорят, что зарплат и пенсий хватает. Но и это не повод для обсуждения. Чаще говорят о местной жительнице — 75-летней Галине Новиковой, доброй старушке с голубыми глазами, в которых при мысли о необходимости как можно быстрее восстановить местный храм Воскресения Господня блестит слеза.
Местный ориентир — своды церкви — видны с трассы. Замечаю их, когда еду в сторону Наровчата. Аккуратно сворачиваю мимо остановки на прилегающую дорогу. Чуть больше двух километров и вот я уже рядом со святыней.
– Слышала, в вашем селе живет бабушка, которая пытается подарить вторую жизнь храму с более чем 100-летней историей. Ее, кажется, Галина Ивановна зовут, — обращаюсь к двум пожилым женщинам, идущим из магазина. Одна из них, в белом платочке, невысокого роста, в ответ улыбается:
– Так это же я и есть! Пойдем, моя родная, я тебе все расскажу.
Не успеваю даже объяснить, кто я такая и, собственно говоря, зачем приехала. Одновременно радуюсь журналистской удаче — про бабу Галю еще не писали газеты, а телевидение не снимало сюжетов.
– А я хлеба купила. Скоро обед, помощников кормить надо, — посвящает она меня в бытовые дела. Мы направляемся в сторону храма. На его крыше растет трава, в окнах нет стекол, а двери днем всегда открыты. Уже внутри обращаю внимание на надписи типа: «Здесь был Валера». Видимо, строение 1905 года постройки давно облюбовала местная молодежь.
На полу, вернее, на том, что от него осталось, лежат доски. Пока они служат и стройматериалом, и лавками, и столом для трапезы.
– Нам их привезли из Нижнеломовского лесхоза, скоро они в дело пойдут, — как-то по-родственному гладит их новая знакомая. Она садится на доски, словно начальник в свое кресло, и внимательно смотрит на меня.
– Недавно в администрацию приглашали, хотели официально наградить за то, что моя семья облагораживает храм. А я приглашающим и говорю: «Да вы что? Сейчас строгий пост идет, а мне в церковь надо идти». Вот и проигнорировала мероприятие. Так мне передали грамоту и два бокала. И правильно сделали, а то у нас здесь посуда плохая, новая всегда пригодится. Будет из чего чай пить, я его каждый день в термосе из дома приношу.
– Какой храм красивый, — продолжаю оглядывать здание.
– Так он на Исаакиевский собор похож, который в Санкт-Петербурге находится. Это и архитекторы подтверждают, они недавно приезжали в наше село, измеряли в церквушке каждое окошко, а их ведь 42! Потом кому-то звонили и сказали, что все сходится. Вот только я не совсем поняла, что именно. И представляешь, дочь моя, эта красота с перестроечных годов стала всем ненужной.
Новикова углубляется в историю. Говорит тезисно, мол, в 1939 году храм закрыли, когда советская власть рухнула, в нем хранили зерно, ядохимикаты, шины, запчасти от тракторов…В 1990-е годы он пережил пожар: сельские ребятишки внутри него подожгли паклю, внутри практически все сгорело.
– Галина Ивановна, так вы пытаетесь возродить храм? — уточняю в очередной раз. — На свои деньги восстанавливаете его?
– Э, нет — хитро прищуривается она. — Не только на свои деньги, но и деньги своих родственников. Иногда добрые люди помогают. Недавно в наше село заехал статный, красивый мужчина. Рассказала ему о церкви, а он мне сует две бумажки по пять тысяч. Сказал, еще приедет. Записала, как его зовут, теперь молюсь о нем. Сейчас все деньги, которые люди жертвуют на храм, хранятся у надежного человека. Она у меня и бухгалтер, и банкир. Мы на них скоро арку делать будем. С Божьей помощью даже свет и воду в храм провели. Все, что сейчас сделано, сделано на деньги моей семьи. Я хорошую пенсию получаю — 8900 рублей! Могу себе позволить. Давай я тебе лучше экскурсию по храму устрою.
Выходим на улицу. Сразу ощущаю температурный контраст: внутри храма очень холодно. Идем в сторону кладбища. На вопрос, сколько ему лет, Галина Ивановна затрудняется ответить. Говорит, что много.
– Пять лет назад в село приезжали священники, они искали крест, который больше 70 лет назад скинули с колокольни. Наполовину он вошел в землю, а наполовину был виден. Так вот, батюшки ходили рядом с ним, ходили, но так и не увидели. Уехали не солоно хлебавши. Жаль, что крест был железным, в 2011 году его кто-то сдал на металлолом…После этого я другой крест, который нашли внутри храма, спрятала. Его пристанищем стала местная пожарная часть. А то, может быть, и его бы давно утащили. Правда, батюшки из Пензы все же успели от него отпилить кусочек и увезли его в Пензу.
Обходим храм, заходим в колокольню. Здесь уже оштукатурены стены, разбросаны инструменты.
– Здравствуй, не обращай на нас внимания, — обращается к зашедшему мужчине Новикова. И продолжает. — Мои дети, внуки, братья помогали здесь все делать. Только один двоюродный брат заявил: «Я из Пензы ничего делать не смогу, буду только деньги передавать». И ведь слово свое сдержал. Четыре раза уже присылал по десять тысяч рублей. Доченька, знаешь, я ведь всю жизнь думала, что пятитысячные купюры зеленого цвета, а они красные.
– С чего все началось-то? Зачем вам, пожилому человеку, все это надо?
– Причин было много. Раньше вместо одного села было четыре, а на них приходилось две церкви. Может быть, ты другую с трассы видела. Спрашиваю как-то у местного священника, мол, почему же наш храм забросили, а он только плечами пожимает. Говорю: «Ну что ж, будем своими силами все восстанавливать».
На помощь даже местная молодежь пришла, вместе с ней мусор вывозили. Я даже посчитала, 71 день помогало 50 человек. Обращались за помощью и к чиновникам, и к депутатам, но никто из них ничем не помог. Один священник, который к нам сюда приезжал, и вовсе сказал: «Бабка, чересчур много ты хочешь».
Летом я прихожу в церковь каждый день, хотя и живу за два километра отсюда. Даже себе галоши купила на случай дождя. Зимой же появляюсь здесь только по «хлебным» дням, когда в магазин хлеб завозят. Просыпаюсь в три часа ночи, топлю печь, готовлю завтрак для деда, он у меня уже старый, и вперед.
Видишь, вдали домик виднеется? Это здание бывшей почты. Я его купила в 2011 году за пять тысяч рублей. В будущем планирую сделать в нем столовую и комнату отдыха для паломников. В 2002 году тоже приобрела недвижимость — купила туалет за девять тысяч рублей. Туалет непростой. Раньше его только во время съездов открывали. Прихожу однажды в него, а там ребятишки плитку со стен отковыривают, положили ее в пакеты, а вынести не могут. Так я им и вынесла их, и на велосипеды погрузила. «Баба Галя, ты только не ругай нас, плитка нам для игр нужна», — просили они. Как же я могу их ругать? Им же она нужнее. В туалете сейчас даже окон не осталось.
– Вот вы силы тратите на церковь, а о себе-то подумали? — недоумеваю я.
– Однажды меня спросили: «Бабка, а жизнь-то ты как прожила?» А я в ответ, мол, я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик. Я и сею, и пашу, и дрова и сейчас на себе вожу.
Мне было 19 лет, когда родственники отдали меня замуж. Матери у меня не было, она умерла, бабушку, дедушку я не знала. Помню, сижу на печи, плачу, а в избу люди незнакомые пришли. Родня и говорит: «Слезай, жених к тебе пришел свататься». Пришлось смириться. Жених был не местный, веселый, жил только для себя, но мы до сих пор вместе.
Работала же я и помощником бригадира, и учетчиком, и на складе.
Галина Ивановна считает, что все это не так уж и важно. Главнее сейчас важнее оформить все документы на церковь, чтобы она не просто памятником архитектуры считалась.
– Недавно настоятель Нижнеломовского монастыря сказал, что заказал для нее иконы Покрова Пресвятой Богородицы, Николая Чудотворца и Александра Невского. Я не выдержала: «Прости меня, а где же у тебя Спасительница Божья мать?» Сейчас уже решено: и она у нас появится.
– Когда в 1930-е годы рушили церковь, люди спасали иконы как могли. Две сохранились до сих пор, но тебе их не покажут. Пока они хранятся у одних людей, если те разрешат, то когда-нибудь вернутся на прежнее место.
Оглядываю храм еще раз. Удивительно, что даже заросший травой, он смотрится величественно.
– А как тебя зовут то? — тихо спрашивает баба Галя. Чувствую ее морщинистую ладонь в своей руке.
– Алина.
– Я и за тебя молиться буду. Если все получится, в октябре церковь освятят. Приезжай!
Обещаю по возможности приехать. Пока машина не скрывается из вида, женщина машет мне рукой.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
