«Хоть перед смертью отдохну»

Богадельня Троицкого женского монастыря. Фото: Алина Кулькова / «Русская планета»

Корреспондент «Русской планеты» узнала, кто и почему живет в единственной в Пензенской области богадельне

Алина Кулькова

31 марта, 2016 21:23

7 мин

Во дворе Троицкого женского монастыря в прошлом году свои двери распахнула богадельня. Она стала первой, появившейся в Пензе после революции 1917 года.

Получить приют одновременно здесь могут 20 женщин. Корреспондент РП наведалась в заведение, которые многие насельницы сравнивают с санаторием, хотя никаким государственным стандартам и нормам оно не соответствует.

Много лет здание нынешний богадельни находилось в запустении. Это сейчас аккуратный белый домик привлекает к себе всех тех, кто нуждается в помощи, а прежде его даже хотели снести. Лишь благодаря средствам пензенской благотворительницы, которая до сих пор поддерживает православный проект, здание отстроили, закупили мебель, бытовую технику.

– Женщина предпочитает не раскрывать свое имя, следуя евангельскому завету Иисуса Христа: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милость твоя была втайне: и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». Могу лишь сказать, что она известная в городе предпринимательница, — приоткрывает завесу тайну старшая сестра богадельни Надежда Ермошина. — Богадельню отреставрировала в память о своей матери, с которой, когда та болела, не могла находиться рядом.

Меня предупреждают, что насельниц не полностью обеспечивают меценаты, ежемесячно 75% их пенсии уходит на питание, проживание, оплату коммунальных услуг, зарплату штатным сотрудникам: медсестре, уборщицам, поварам. Также им на безвозмездной основе помогают сестры милосердия из храма преподобного Пимена Угрешского.

Внутри, несмотря на полдень, тишина. Все 13 жительниц — в возрасте от 67 до 85 лет — разбрелись по своим комнатам. На первом этаже живут лежачие больные, которым сложно себя обслуживать, на втором — пожилые женщины, которое откровенно скучают без дела и ждут лета, чтобы поработать в монастырском огороде. Общее одно: за плечами у каждой своя жизненная история.

– Заведение у нас открыто не для всех, — говорит настоятельница женского Троцкого монастыря матушка Александра. — С точки зрения эпидемиологии и санитарии, нашу богадельню можно даже назвать режимным учреждением: с улицы первого встречного мы не пустим, с претендентами разговаривают и медработники, и психологи.

Для меня проводят персональную экскурсию. В одной из комнат на первом этаже живет 77-летняя Вера Орлова. Она не может себя самостоятельно обслуживать. Не любит говорить о своих родственниках — сын почему-то за ней не ухаживает; предпочитает умалчивать про настоящее заболевание — «зубы уже три года болят»; боится признаться, что негде жить.

– Пока были силы, я работала на рынке, торговала разной мелочевкой, — рассказывает Вера Орлова. — А до этого художником-оформителем на заводе трудилась. Когда муж заболел, 10 лет за ним ухаживала. А вот сама никому не нужна стала.

Единственное развлечение Веры Михайловны, как и большинства насельниц — чтение. Благо, книг в обители в избытке. В каждой комнате своя библиотека, но в ней не найдешь детективов и любовных романов. Их здесь потеснили молитвословы и Библия.

Двум подругам — Валентине Виноградовой и Валентине Аверьяновой — слегка за 70. От остальных резидентов они отличаются тем, что у них есть и супруги, и дети, да и дома все хорошо. Но в богадельне они чувствуют себя лучше, чем в родных стенах.

– Я дружила с покойной настоятельницей монастыря матерью Митрофанией, носила сюда овощи со своего огорода, — вспоминает Валентина Виноградова. Большую часть своей жизни она проработала дояркой в совхозе в деревне Черенцовка Пензенского района. — Два месяца назад переехала жить сюда. В доме остались сестра с мужем. Правда, и сестра уже хочет перебраться ко мне поближе.

– Это — дом, угодный Богу, — добавляет Валентина Аверьянова, которая когда-то работала руководителем церковного хора, а потом трудилась в храме в селе Проказна Бессоновского района. — Супруг иногда мне звонит: «Ты меня бросила!» Ну, почему я его бросила? Вместе мы прожили много лет, вырастили двоих прекрасных сыновей. Свой долг, я считаю, перед всеми выполнила, и теперь заслужила отдых. Дома мне последнее время было тяжело, и сейчас я понимаю, что пока вернуться туда не хочу. «Ты не соскучилась?» — иногда спрашивает меня сестра. Нет, не соскучилась, все хорошо.

Конечно, приют при монастыре — не дом отдыха. Развлечений здесь никаких нет. Даже студенты не рассматривают эту площадку для волонтерской деятельности. Две Валентины нашли себе занятие: перед трапезой читают молитвы в столовой. Кто-то мечтает, что летом будет больше гулять на улице, а некоторым из-за недееспособности целыми днями приходится смотреть в потолок и наблюдать, как за окном меняется погода и набухают почки на деревьях.

В некоторых комнатах на просьбу рассказать о себе, отвечают, что это никому не нужно. Одна женщина и вовсе признается, что ей в богадельне не место. Она мечтает стать монахиней, но в монастырь ее не берут даже послушницей. Причину не объясняют. Вот и проводит все время за переводами — по специальности Наталья преподаватель иностранных языков.

Но есть и те, для кого общение с мирским человеком словно глоток воздуха. Александра Горбачева до того, как попасть в богадельню, жила в селе Цепаево Спасского района. Ее деревянный пятистенок находился на окраине поселка, среди заброшенных избушек. Порой даже администрация сельсовета забывала о существовании бабушки Александры, а она не могла выбраться из своего домика, занесенного снегом.

– Представьте, как мне, почти ослепшей женщине, была тяжело, — вздыхает старушка. — Только в 73 года, после операции, начала видеть.

Фото: Алина Кулькова / «Русская планета»

У Веры Родиной из Кузнецкого района похожая ситуация. Вместе с сыном-инвалидом III группы Георгием она жила в покосившемся частном доме. Заработать санитаркой на достойную, как принято сейчас говорить, старость, не удалось. Денег едва хватало на самое необходимое, а они требовались еще и на ремонт жилища. И пока оно постепенно приходило в негодность, женщина все больше понимала, что надо что-то делать, куда-то переезжать. Но куда?

– Сначала я вместе с сыном какое-то время жила в Вадинском мужском монастыре, а потом мне рассказали про приют в Пензе. Теперь Гоша живет в монастыре в Сердобске, а я вот с вами разговариваю. Хоть перед смертью отдохну.

– Было такое, что некоторые дамы прятались у нас от детей, — вспоминает Надежда Ермошина. — Несколько месяцев назад у нас так появилась Алевтина. Ее старший сын попал в тюрьму, и через семь лет вышел совсем другим человеком. Он не хотел работать, пил. Спустя какое-то время опять попал за решетку. Тем временем и младший сын трудиться не собирался, более того, уговорил мать взять кредит. Бедная женщина погрязла в долгах, дошло до того, что даже продукты питания ей не на что было купить. Когда пенсионерке предложили поселиться у нас, она ни минуты не раздумывала.

– Кризисный центр для женщин у нас открыли, богадельню построили. А почему же никто не подумал о мужчинах?

– Наверное, об этом надо в мужских монастырях спрашивать. Мужчины же по природе должны быть сильнее, и многие проблемы им проще решить.

Уже направляясь к воротам монастыря, оглядываюсь на окна обители. На подоконнике одного, сквозь стекло, виднеется керамический горшок с фиалками. На растении набухают новые цветы.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе