Новости – Общество
Общество
«Только собралась уходить, слышу из воронки стон»
Антонина Глушкова. Фото: Алина Кулькова / «Русская планета»
Ветеран Антонина Глушкова рассказала, как раненый боец пригласил ее на танец
8 мая, 2015 18:54
5 мин
В 1941 году из Пензенской области на фронт бежали вчерашние школьники. Девчонки тоже старались не отставать от сверстников, но, как правило, их оставляли в тылу. 17-летняя Тоня Глушкова из города Сурск Городищенского района Пензенской области, по мнению взрослых, должна была помогать раненым на родной стороне. А она сбежала на фронт в проходящем мимо родного города санитарном поезде.
О войне юная Антонина и ее одноклассники узнали ранним утром 22 июня 1941 года. Выпускной они отмечали в лесу, и, выйдя на главную площадь Сурска в пять часов утра, сначала не поняли, почему около столба с репродуктором собралось все местное население.
– Первой мыслью было: где-то случился пожар, — вспоминая события 74-летней давности, улыбчивая Антонина Александровна сразу же становится серьезной. Война уже после первого боя сделала ее взрослой и научила быть ответственной не только за свою жизнь.
– Подошли поближе, — продолжает Глушкова. — «Ребята, война началась», — сказали нам. Всем классом сразу же отправились в военкомат. Мальчишек на фронт взяли, а вот девчонок отправили на двухмесячные курсы медицинских сестер. Да чему за это время научили? Лишь шины накладывать и раны перевязывать. После курсов отправились в военкомат второй раз. «Никакой войны вам не будет, — заявили там. — Будет вам местный госпиталь». Девушки обиделись, но возражать не стали.
– 1 октября 1941 года на станцию прибыл санитарный поезд, — рассказывает Антонина Александровна. — Нас, медсестричек, на лошадях отправили встречать его. А у меня же желание попасть на фронт не пропало. Так вот, после того, как я обошла семь вагонов и помогла раненым, выбежала на перрон: «Девчонки, уезжаю на фронт». Те только ахнуть и успели.
Медсестричка Тоня. Фото из архива Антонины Глушковой
Чтобы не попасть на глаза командованию, Тоня спряталась под какой-то лавочкой. Помогло отсутствие света в вагоне. Незваную спутницу не замечали несколько часов. Лишь устав и замерзнув сидеть на холодном полу, она вылезла из укрытия и села рядом с бойцами. Проверяющий, увидев ее, встал, словно вкопанный: «Ты откуда, козявка, появилась? Я тебя на первой станции высажу».
– Я вцепилась ему в ноги: «Миленький дяденька, никуда меня не девайте, я буду делать все, что скажете», — продолжает Глушкова. — Он смилостивился лишь после того, как я весь вагон отмыла от грязи и крови.
Когда прибыли под Москву, Антонину отправили в медсанбат, а через четыре дня уже начались бои.
– Это был ужас. Однажды командование приказало перейти вброд речку. Одновременно на плотах надо было перевозить раненых. Спасла 12 человек. Часть бойцов просто смыло водой. Я и сама чуть не погибла. Когда плот закрутило в какой-то воронке, руками нащупала сучок, ухватила его, и в этот момент меня ранили. Пришла в сознании в какой-то избушке у незнакомой старушки. Подлечилась у нее и вернулась в медсанбат на службу.
4 декабря 1941 года в часть, в которой была Тоня, привезли знамя. Солдаты зашептались: «Завтра будет контрнаступление». Перед обозом, на котором лежало полотнище, каждый дал клятву, что пронесет его через все бои. На следующий день начался один из самых страшных боев в истории СССР.
– Кошмар. Канонада, — с трудом выдавливает из себя слова собеседница. — Мы стояли в 25-ти километрах от Москвы, прятались в здании школы, на каждом кирпичике которой потом были следы от пуль. Но еще страшнее была свалка солдат. Убитых было много с обеих сторон. Нас спас лишь приказ о выведении танков из укрытия. Иначе потерь было бы еще больше.
Запомнилось, и как я после боя искала раненых. Обошла всю территорию и только собралась уходить, слышу слабый стон. Подумала, что показалось, но на всякий случай решила проверить воронку. Доползла до нее, и вижу, лежит молоденький солдатик, накрытый бушлатом. Откидываю его, а там — половина кишок наружу. А на улице холод, минус 35 градусов. Достала рубашку, перевязала ею и бинтами ему живот.
«Я уже не жилец, спасай других», — шепчет новый знакомый. «Миленький, родненький, ты хоть пяточкой оттолкнись, — прошу в ответ. — Помоги мне». К счастью, из медсанбата подоспела бричка.
Потом уже паренька погрузили в самолет для тяжелобольных и отправили в Москву. Спасительница и спасенный успели лишь спросить имена друг друга, да солдат дать обещание, что после войны станцует с медсестрой вальс.
В феврале 1942 года Антонину в очередной раз ранили, она попала в госпиталь, а после выздоровления осталась в нем работать.
Продолжение история получила через 45 лет после Победы. Ветеранов и участников войны из нескольких городов пригласили на праздник в подмосковный Чехов. После торжественных речей на сцену поднялся мужчина с легкой сединой на голове: «Уважаемые медработники, а нет ли среди вас медсестрички Тони?» «Есть-есть-есть», — забубнили женщины, и вытолкали вперед уже на тот момент бухгалтера Антонину Александровну.
«Тоня, я Коля, которого ты спасла, — обрадовался солдат. — Узнаешь?»
– Я его узнала, конечно, — на лице женщины появляется легкая улыбка. — И вальс, как вы уже поняли, мы станцевали. Потом Николай приглашал меня в Омск, знакомил с семьей, и рассказывал, что запомнил меня маленькой худенькой, и все годы надеялся на встречу.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости